Коротенькие живые истории

Крылатые фармацевты

Некоторые люди панически боятся пчёл и ос. А у меня самые хорошие воспоминания об этих чудных, милых, добрых созданиях.

Летним днём ко мне домой прибежали две девчушки–подружки. А было нам лет около девяти. Сразу с напором одна из них пристала ко мне: «Нам надо, чтобы нас ужалили пчёлы. Укусы пчёл очень полезны». Видимо, подслушали разговор взрослых и под сильным впечатлением решили сразу  перейти к делу. А мне было жалко пчёл: «Ведь пчёлы погибают после укуса». «Ничего, у вас их много!» –– возразила заводила в том же духе, что вот, мол, у них пчёл нет, а у нас есть.

Чтоб не прослыть жадиной, повела их. Как это они будут лечиться пчёлами, мне и самой было интересно. Подошли к улью, подружки встали сбоку от него и протянули левые руки к самому летку.

–– Ты тоже вставай! – повелительно пригласили. Встала за ними, вытянув руку к летку. Я смотрела на пчёл, не отвлекаясь, и то, что я так близко увидела, просто завораживало. Одни пчёлы улетали, другие прилетали, а третьи вообще  облепили леток и толпились на одном месте, ни туда и ни сюда, как будто мешали остальным. Я в то время не знала, что у каждой пчелы есть своя обязанность. Ведь пчёлы – великие труженицы.

И вот стоим мы так с вытянутыми руками к самому летку, тихо–тихо, не шевелимся и не разговариваем. А день был жарким. Солнце сильно пекло, что называется, жарило.

Стояли, стояли, пока не раздался командирский голос: «Пошли отсюда!» Мы отпрянули. «Не злые у вас пчёлы», –– шустро сказала всё та же подружка. И они так же быстро убежали, как и появились. А я осталась. Стою, а  саму переполняют два чувства: первое – чувство радости, что все пчёлы остались живы. Второе – обида, что подружки не позвали с собой бегать.

Поверьте, пчёлы и осы без причины не жалят, не кусают, а причину всех зол, стало быть, надо искать в себе.

P.S. 14 сентября – Всемирный день защиты пчёл, который учреждён в связи с тем, что на нашей планете повсеместно сокращается численность этих полезных насекомых. Еще Альберт Эйнштейн заметил, что через 4 года после гибели пчёл на земном шаре погибнут и люди. Как знать…

 

Осы–подружки

Летом, под вечер варила варенье. На него, видно, и залетела оса в открытое окно. Решила угостить её капелькой варенья. Она быстро нашла сладкое, взяла сколько надо и улетела.

Думала я, что сейчас прилетит много ос, но нет. Летала только одна оса, значит, другие были заняты на других местах. Утром следующего дня снова варю варенье. Ближе к полудню воздух стал горячим на солнце, а в помещении тёплым, окна раскрыты на север и на юг с самого раннего утра. Стояла звенящая тишина, кузнечики не трещали, соседские курицы не копошились в кустах смородины, всё живое спряталось в тень от лучей палящего солнца. И на душе было так спокойно.

Осы, гнёзда которых находились в тени хозяйственных построек, летали с самого утра: таскали варенье в свои гнёзда через северное окно. Работали они дружно, их не беспокоила жара.

Время близилось к полудню, жара становилась всё сильней. И снова залетела оса, только теперь уже в южное окно.

–– Зачем тебе летать через всю кухню? На тебе каплю варенья.

И капнула на подоконник южного окна варенье. Но оса пролетела прямым «летом» в помещение. Стали залетать и другие осы в это южное окно. Их много залетело, но ни одна не села на варенье южного окна, там сильно палило солнце. Они парили бесшумно, от них не шла угроза. Я потом поняла, что на солнцепёке под обшивкой дома в кустах смородины им было очень жарко, и они спасались в тени, в прохладе помещения моей кухни. Я как бы со стороны поглядела в пространство кухни. Ос вилось много. Мне их было не выгнать. «Да и пускай летают! Не мешают же», –– подумала я. Не было у меня страха, наоборот, одно спокойствие. Время обеда, пришёл брат.

– Ты чего ос напустила? Как я буду есть?

– Это мои подружки, –– стала я защищаться.

– Ты что, дура?

Он взял полотенце и начал выгонять ос в окно, при этом приговаривая, что осы–воровки, никакой пользы от них нет. А я бочком–бочком ретировалась в комнату, там ос не было. С братом я была не согласна: раз осы есть, значит, это кому–то нужно. Обед прошёл спокойно. Я вышла из комнаты, в кухне летало меньше ос. Решила попить чаю. Сижу за столом, осы кружат над ним, над закрытой вазочкой с вареньем. И так моя рука, как бы сама по себе, потянулась навстречу осам. Хочется, чтоб хоть одна из них села на руку. Долго ждать не пришлось, оса–разведчица села на тыльную сторону кисти, на основание фаланги мизинца. «Привет», –– шёпотом сказала я ей. Я была в восторге, медленно, чуть дыша, руку сгибая в локте, приближая к себе, чтобы лучше рассмотреть осу. А она тем временем начала своё исследование – двигалась, как по строчкам в тетради, вправо, влево, еле касаясь и перебирая лапками, как по стеклу. Но по стеклу противно, а тут нет. Оса не жужжала, взмахи крылышек казались неуловимы. Я рассматривала её, как говорят, во все глаза, стараясь запомнить её. Исследовав кисть руки, выше подниматься по руке не стала и улетела. И улетело чудо. Я была в восторге – это было моё самое положительное общение с осами. Теперь уже такое не повторится.

 

Хвостатый цезарь

Отправились мы как–то в гости к тётке в деревню Осинцево. Подъехали к дому, а перед нами поляна. И на той поляне неизвестная нам собака на цепи. Мы вышли из машины, собака идёт нам навстречу.

«Может, постучим в окно и нас встретят?» –  предложила я, косясь  на дворового охранника. «Да зачем беспокоить. Лучше пошли знакомиться с собакой». Пошли навстречу друг другу. Собака вся чёрная, среднего роста, морда плоская, глаза круглые, губы отвисшие. Порода на любителя. Она не проявляла агрессии, скорее прочитывалось какое–то любопытство. Брат протянул руку к морде, а я угощаю кусочком хлеба. Не берёт. Даю ей понюхать свою руку.

– Ну что, познакомились? – посмотрел брат на меня. – Я пошёл.

– Давай я буду заговаривать зубы собаке, а ты проходи, – говорю я.

На мое «заговаривание»: «Какая ты красивая, как тебя зовут, какая ты хорошая», – собака нас пропустила.

Через некоторое время уже за столом спрашиваем у хозяев о собаке.

– Цезарь, – с гордостью сказал хозяин, – сторожевой породистый пёс, куплен за кругленькую сумму зятем. А какой он злой!

И начал красноречиво, с вдохновением рассказывать о Цезаре, что никогда таких злых собак не видел: деревенский мужик какой-то подошёл к дому поговорить с хозяином, так Цезарь весь ощетинился, глаза налились кровью, рычит, чуть с цепи не сорвался.

Брат, сидевший напротив меня, начал меняться в лице: улыбка сползла, побледнел. Он по-настоящему испугался.

В этом месте я прерываю хозяина, мол, мы-то прошли. Собака нас пропустила.

– Как?! – даже подпрыгнул и взмахнул руками свояк. – И никто вас не встретил? Цезарь, наверно, чувствует добрых людей, знает, что вы свои, умная собака, – начал он заступаться за пса.

Когда мы вышли из–за стола, брат подошел ко мне и тихо, чтоб никто не слышал, стал мне выговаривать:

– Ты что, дура, совала руку в пасть собаке – оттяпала бы.  И  я, глядя на тебя!

Но Цезарь оказался добрым, радовал своих хозяев весёлым нравом.

 Г. Ф. ХАМИТОВА
посёлок Октябрьский, Пермский край