О детях-сиротах Великой Отечественной войны, свои воспоминания о той незабываемой военной поре нам поведала член  Орджоникидзевской районной организации ПКО  ВОИ  Эльвира Степановна Маринкина

Была семья как семья: папа, мама, сын и я – их дочка. В этом же доме по улице Пожвинской, что на ПДК (Пермский домостроительный комбинат), жила и семья дяди. Сейчас этой улицы нет, заросла рощицей. Но мы, довоенная пацанва, ласкали ее травушку-муравушку босыми ногами, катались кувырком по ней, пока было беззаботное детство.

Папу я не помню, так как в армию он ушел в 1940 году (проходил срочные курсы в Академии имени Фрунзе). Но запомнила дядю. Однажды он после госпиталя на один час заехал домой. Буквально ворвался в комнату, схватил моего двоюродного брата Валерика и стал подбрасывать, целовать, обнимать. А я стояла рядом и широко открытыми глазами смотрела на них. Как мне хотелось, чтобы он и меня вот так же подбросил к потолку. Затем он стремительно ушел к поезду, уходящему на фронт. Со своей женой (она была на работе) дядя так и не увиделся больше никогда. Через полгода он погиб.

Папа погиб в 1943-м, а его брат в 1942 году. Началось наше трудное детство. Помню, каждую осень мы с соседями по улице ходили на поля убирать картофель. Уставали, конечно. Особой радостью было печь картошку в золе, а затем, обступив костер кружочком, есть ее, горячую, зачастую подгоревшую. Было в такую страду шумно и весело.

В школу, в первый класс, я пошла в 1946 году. Очень ждала этого дня. Наша деревянная  двухэтажная школа стояла на косогоре близ железной дороги (сейчас там находится железнодорожная станция КамГЭС).

После школы мы расходились по косогору и провожали воинские эшелоны. С войны везли искореженные пушки, танки, самолеты на переплавку. Случалось, что эшелоны останавливались и долго стояли. Мальчишки залезали на платформы и осматривали подбитую на них технику. Говорили, что в танках видели останки сгоревших танкистов. Мы часами могли смотреть на проходящие воинские эшелоны. Когда же видели возвращающихся с фронта солдат, долго махали им вслед, а они махали нам. Я знала, что мой папа погиб, но все время теплилась надежда, а вдруг это ошибка, может, вернется. Мама так и не вышла замуж, хотя предложения были.

Помню значительное событие в школе: всем бесплатно дали по куску хлеба, сдобренного подсолнечным маслом. Боже! Какой у нас был праздник, ведь все ходили полуголодные. Как-то мама поручила мне выкупить по карточкам хлеб. Карточки тогда давали на месяц, и разрезать их было нельзя. Я эти карточки зажала в кулачке и пошла в магазин, по пути зашла к маме на работу. Мама спрашивает, не потеряла ли я карточки. Кулачок разжимаю – а их нет. Это было такое огромное горе, ведь я на весь месяц оставила всех без хлеба. Мама мне ничего не сказала, только горько заплакала. Помогли, спасли от голода мамины сослуживцы.

Однажды на майские праздники мама сшила мне красивейшее платьице из мешковины. Отбелила его, вышила васильки – и совсем богатство! – купила брезентовые туфельки. От счастья я была на седьмом небе.

А на новогодние праздники детям погибших родителей давали билеты на елку во Дворец культуры моторостроительного завода (сейчас – им. Солдатова). Вот где была настоящая сказка! Какие давали подарки! Большинство детей везли их домой, чтобы порадовать всех. По-моему, никто не съедал подарок сам.

Тяжело жилось, но государство заботилось о нас, помогало пенсией, какими-то вещами, давали жилье, в старших классах мы, дети–сироты, учились бесплатно. Вспоминаю и рассказываю своим детям о тех прожитых годах. Никогда мне не забыть, как собирались у нас вдовы, мамины приятельницы, как они плакали, вспоминая своих погибших мужей.

Прошли годы. Дети-сироты сами стали пожилыми людьми, больными и немощными. Вот и у меня вторая группа инвалидности. Вступив в Орджоникидзевское районное общество инвалидов, записалась в хор, в котором участвую вот уже много лет. Мне очень дороги песни «Степи», «На Мамаевом кургане», «Красная гвоздика», «Сидят в обнимку ветераны». Плачу, когда слышу песню «Вдовы России». Это о моей маме, ее подругах и тысячах женщин, о детях, чьи отцы сложили головы на полях сражений. А еще вот что скажу: мы, дети-сироты, не посрамили памяти погибших, вместе со всеми восстанавливали страну, растили новое поколение детей. Я, например, 36 лет отдала работе в дошкольных учреждениях.