Казалось, такой огромной иглой можно проткнуть эту  тонкую ручонку насквозь. Жизнь годовалого Жени была поделена на отрезки – от инъекции до инъекции, и каждый раз малыш заходился в безутешном плаче. Ему не объяснишь, что на кончике иглы его спасение – инсулин.

Кто помнит эти иглы из советского прошлого – издевательски толстые и изуверски тупые, поймёт маму. Узнав о существовании миниатюрных инсулиновых игл, Людмила Тимофеевна тут же написала на адрес завода-изготовителя. А спустя немного времени получила небольшую посылку.

Вообще количество писем, отправленных ею в ту пору, можно сравнить с волной детской корреспонденции в канун Нового года. Только её рукой водило отчаяние, а адресатами были разнокалиберные начальники. Просила измученная мать перевода мужа-военнослужащего «в связи с тяжёлой болезнью сына» на другое место. Поближе к цивилизации. Жили они тогда в посёлке Центральном: вопреки названию – лесная глухомань, где Жене с таким диагнозом было бы просто не выжить. Людмила Тимофеевна не могла забыть, как возили их с 11-месячным сыном из больницы в больницу не в силах помочь. Сначала «Скорой помощью» – в Половинку, потом в Чусовой – ребёнок угасал на глазах, и уже оттуда сан­авиацией – в Пермь. В пермской больнице пролежали год.  Несмотря на лечение – инсулин два раза в день, постоянные капельницы, кривая глюкозы то взмывала вверх, то резко падала вниз, как полёт коршуна. Казалось, и над Женей парит зловещая тень.

В конце концов врач вручила Людмиле Тимофеевне выписку со словами: «Что могли – сделали. Дальше держать место не можем».

В основе сахарного диабета I типа (тот, что бывает у детей) – аутоиммунная реакция. Вырабатываемые самим организмом антитела, как диверсанты, подрывают его изнутри. Такая вот «пятая колонна», перед которой организм пасует. Тогдашняя медицина тоже расписалась в своём бессилии. Это сегодня вручают медаль Джослина за 75 и даже 80-летний стаж жизни с диабетом, а тогда, в 80-е годы, эти дети считались бесперспективными.

Нетрудно представить, с каким настроением возвращалась Людмила Тимофеевна на перекладных с сыном в свою Тьмутаракань. Уже там, в тревожном ожидании криза (какой на этот раз – гипер  или гипогликемический?), она торопливо строчила письма чиновникам. А ответом был «шум таёжный под схваткой ветров». Военные чиновники – народ тёртый. Броня пуленепробиваемая. Рассудив, что материнское сердце услышит только другая мать, Людмила Тимофеевна  ухватилась за последнюю соломинку – написала председателю комитета советских женщин и первой в мире женщине-космонавту Валентине Терешковой. Не прошло и месяца – получила обнадёживающий ответ. А спустя время семья Огневых переехала в Пермь. Жене в то время было 3 года.

В Перми Людмила Тимофеевна сошлась с другими мамами больных детей. Как-то случайно подсмотрела – мама колола своему ребёнку неизвестный ей ранее инсулин. Решилась испытать его на Жене. И не прогадала – новый инсулин благотворно сказался на здоровье сына. Не мешкая Огневы перешли на него, поставив эндокринолога в известность постфактум. Перефразируя поговорку «на врача надейся, но сам не плошай». Отныне врач вынуждена была выписывать именно это лекарство.

В детсад, по понятным причинам, Женю не брали, однако дома он находился «при исполнении» – нянчил младшего брата. В свой срок, как положено, пошёл в школу и в детский коллектив влился легко. Два года жизнь катилась размеренно, а потом… ушла в крутой вираж – родители развелись. Мать с сыновьями уехала в посёлок Калино, отец остался в Перми. С тех пор жизнь Жени раздвоилась – жил и учился в посёлке, а наблюдался у эндокринолога в Перми по месту прописки. В новой школе городского чужака встретили не слишком дружелюбно. Неприязни добавляли и баночка с обедом из дома взамен школьной каши, на его беду щедро сдобренной сахаром, и освобождение от физкультуры. Это потом появятся друзья из окрестных сёл, и «непонятности» объяснятся диагнозом. А тогда Женя терпел, но свою медицинскую тайну не выдавал. Нельзя на физкультуру? Тогда он становится завсегдатаем  тренажёрного зала. Продолжает занятия, уже простившись со школой, постепенно вылепливая рель­ефные бицепсы.

При решении вопроса, какую профессию выбрать, болезнь диктовала свои условия – спокойную, без беготни и нервов. Выбрали финансово-экономический колледж, где Евгений благополучно проучился три года. А потом… То ли огневая фамилия не предвещала покоя, то ли сказались гены деятельных сибирских предков. Только положив диплом бухгалтера на полку, Евгений ринулся в предпринимательство. Поначалу вдвоём с приятелем организовали небольшой бизнес по установке рингтонов на мобильные телефоны. Когда это стало общедоступным, открыли свою торговую точку по продаже аксессуаров для «мобильников». Но большой прибыли не было, к тому же дважды их лавочку «чистили». Бизнес не пошёл, но появилась новая идея – получить права и приобрести авто. Поделился ею с отцом. «Водить не сможешь», – сказал тот, как отрезал. По-военному, имея в виду диагноз сына. Евгений спорить не стал, но про себя решил: «Сам справлюсь». Устроился разнорабочим в Toyota-центр. Молча терпел крикливого самодура-начальника, четыре года жил, как аскет, двигаясь по одной траектории: работа – дом, дом – работа, избегая соблазнов и лишних трат. Даже бутылку с водой в жару себе не позволял – терпел. В 2009-м сдал на права. Проработал ещё год и подсчитал сбережения – как раз хватало на подержанную иномарку. О покупке машины Евгений отца в известность не поставил, как и о том, что сменил место работы. Теперь он трудился автокурьером в компании Грейт-Экспресс. Утром крикнет: «Пошёл на  работу» – и всё. Да отец его особо и не расспрашивал. И всё-таки маршруты их пересеклись. Евгений отъезжал от дома на своём авто. Огнев  старший шёл навстречу. Небольшая скорость машины позволяла разглядеть водителя. Отец разглядел и застыл с вытянутым от удивления лицом. Сын как ни в чём не бывало помахал родителю рукой и проехал мимо. Дома отец поинтересовался: «Давно водишь?» «Давно. Два года». Изумлённое лицо повторилось. А когда старая иномарка посыпалась, отец безоговорочно внёс свою материальную лепту в покупку новой машины.

Работа автокурьером была Евгению по душе. Он колесил по Пермскому краю, будто листал иллюстрированную книгу о жизни малых городов, любовался природой. Но длительные поездки трудно совмещались  с необходимостью делать периодические замеры уровня глюкозы, вовремя питаться, а после вводить инсулин. Пришлось сменить работу. Евгений устроился водителем в городскую администрацию. Но за два года, пока он крутил баранку в «Гортрансе», болезнь незаметно наступала, подтягивая вражеские силы, а майской ночью 2014 года резко пошла в наступление – произошло внутреннее кровоизлияние в правый глаз. За этим последовала целая череда кровоизлияний в оба глаза. Для оперативного лечения Евгения направили в одну из бюджетных клиник Приволжского округа. Врач обнадёжила – клиника хорошая, оборудование «на уровне». И Огневы поехали. Мама, как ангел-хранитель, – рядом.

…Когда Евгений оказался в операционном блоке – обстановка места, где почти священнодействуют, повергла его в уныние.  Но ретироваться было поздно, и Евгений позволил зафиксировать себя на операционном столе.

Вслед за этой последовала ещё одна операция, после которой оперируемый глаз будто выключили – он ослеп. Лечения требовал и левый глаз. Как в насмешку предложили ту же клинику. Евгений выбрал Екатеринбург. Однако операция в клинике Фёдорова лишь частично улучшила положение. Требуется дальнейшее хирургическое лечение, но, учитывая состояние сосудов, ложиться под нож российских хирургов слишком рискованно. Дело в том, что на фоне сахарного диабета стенка сосудов становится слишком хрупкой, и малейшая неточность может стать роковой, что уже и произошло. Евгений списался с лечебным учреждением Германии, где есть клиника, специализирующаяся именно на таких пациентах, выслал медицинские документы. После 3-месячного ожидания вердикта наконец прочёл – они готовы оказать помощь. Дальше шло указание стоимости.

 – Раньше я видел и слышал в СМИ, как люди собирают деньги на лечение, – поделился собеседник, – но никогда не думал, что окажусь в таком же положении. Я решил обратиться к неравнодушным людям, так как заработать необходимую сумму не в силах.

В благотворительном фонде Евгению отказали – слишком типичный случай, а через объявления в местных газетах собрать нужную сумму просто не реально. Теперь для предупреждения повторных кровоизлияний в глазное яблоко Евгений вынужден делать инъекции препарата, препятствующего росту нежелательных сосудов. А это 12 тыс. рублей в месяц при его пенсии – инвалида 2-й группы – 12 700 руб­лей. Если инсулином ещё как-то обеспечивают, хотя будущее непредсказуемо – были периоды, когда его приходилось покупать за свой счёт, то с расходным материалом для глюкометров часто возникают перебои. Вот и последний раз пришлось приобретать тест-полоски за свой счёт. Пачка в 25 полосок обошлась почти в 400 р. Замеры уровня глюкозы необходимо делать 4–5 раз в день. Пачка «уйдёт» быстрее, чем закончится неделя. Неудивительно, что Людмила Тимофеевна, будучи пенсионером и имея свой послужной список болезней, продолжает трудиться оператором газового оборудования. Сутки через двое – довольно напряжённый график.

 – Об отдыхе не могу и мечтать, – вздыхает она.

Тем временем болезнь продолжает наступать на  других фронтах, деформируя стопы и разрушая суставы. Когда положение голеностопного сустава стало критичным, а пермские хирурги только разводили руками, ссылаясь на непрогнозируемый прогноз операции, Евгений снова кинулся искать выход. И нашёл – Курганский институт травматологии и ортопедии им. Илизарова. Уже оказавшись на месте, Огневы столкнулись с проблемой – найдётся ли квота. Ситуация обещала проясниться только на следующий день. Сутки тревожного ожидания и… вздох облегчения – квота нашлась.

  – У меня остались хорошие впечатления от института. Современная клиника. Профессионализм и доброжелательность медиков. Больных откуда только не было! Из разных точек России, ближнего зарубежья, бывших соцстран. В общем было не скучно, – улыбается Евгений.

Нога собеседника окольцована аппаратом Илизарова. Известно, что эта конструкция буквально творит чудеса, выпрямляя уродливо искривлённые позвоночники и удлинняя до 15 см (!) укороченные конечности. Ещё недавно это казалось чудом, а сегодня – реальность. Поэтому не покидает надежда, что и на сахарный диабет – этот бич современности – наконец-то найдется управа. А пока Евгений Огнев ведёт неутомимую борьбу с ним, не желая подставлять голову под топор судьбы.

Мария ПАРШАКОВА