Встреча с некоторыми людьми производит революцию в сознании. Александр Васильевич Суворов – именно такой человек: доктор психологических наук, профессор, общественный деятель, поэт. Одно важное дополнение – он слепоглухой.
В конце сентября профессор посетил наш город. Мой визави по-боксёрски крепко сбит и, пожалуй, больше напоминает военачальника, чем его субтильный тёзка. Печать интеллекта на челе создаёт неуловимое сходство с «Мыслителем» Родена. Только вместо камня – инвалидная коляска, атаксия не даёт возможности нормально ходить. Сила и немощь. Сочетание несочетаемого. Но стоило Суворову заговорить… Самоирония. Креатив.
– Возьмите Александра Васильевича за руку, – просит Олег, его помощник, названый сын и связующая с миром нить. Лёгкое касание руки собеседника помогает профессору составить представление о нём. Причём, я убедилась, довольно точное. Олег переводит языковую речь на дактильный язык – «рука в руке». Суворов отвечает сам. Голос звучит немного монотонно, и требуется какое-то время, чтобы привыкнуть к его манере говорить. Устная речь сохранилась благодаря сравнительно поздней потере слуха – в 9 лет. Зрение маленький Саша потерял раньше – в 3 года. Внезапно. Собирали в саду райские яблоки, а детская ручонка почему-то всё промахивалась – не могла их ухватить. Мама всё поняла. Прижала к себе сына, заплакала. Саша тоже. За компанию. Через много лет психолог Суворов объяснит – дети ещё не умеют страдать о том, чего у них нет. Этому их научат позже.
В 7 лет мальчика определили в школу-интернат для незрячих в родном городе Фрунзе (Киргизия). На выходные его забирали домой. Но дружба с ребятами не складывалась. Саша не мог понять причины своего изгойства. В сборнике стихов Суворова «Достоинство в склепе» есть такие строки об этом времени: «Нету дела для меня труднее, чем о школе для слепых писать. Нету боли для меня больнее – жизнь свою в той школе вспоминать».
Словно предчувствуя грядущую тишину, Саша чутко ловил духовую музыку праздников и похоронных процессий, народные песни в мамином исполнении и патриотический детсадиковский набор.
– Народные песни, которые я знаю, остались с детства. В зрелом возрасте почти не удалось пополнить репертуар, – признался собеседник. И добавил: – Музыка во мне звучит всё время. Стихийная импровизация – в зависимости от настроения – бодрое или грустное. Я даже работаю с «Промто» на пузе.
– Какую музыку предпочитаете?
Александр Васильевич нажимает кнопку портативного немецкого компьютера «Промто» размером с небольшой книжный том, и я слышу голосовое перечисление базы данных – духовой оркестр, траурные марши, старинные вальсы, польские композиторы, Свиридов, классика. На передней панели – пластиковые шипы – это брайлевская строка. С его помощью можно пользоваться электронной почтой. Суворов снова нажимает кнопку, и в тишину льётся знакомая мелодия – «Прощание славянки».
Каким образом мой собеседник слушает музыку? Для нас непостижимо. Видимо, улавливая малейшие вибрации. Более того, он довольно мелодично играет на губной гармошке – импровизирует. И даже поёт «мамины» песни.
После потери слуха, с 5 класса, Сашу отдали в Загорский детдом для слепоглухих. Везла его до места назначения соседка-проводница – мама оставалась дома с грудным братом. После каникул мама отвозила сына сама, и все 3 дня пути её глаза не просыхали от слёз. Всякий раз отрыв от теплоты родного дома и маминых рук был очень болезненным. Может быть, поэтому в детдоме мальчик нырял в чтение.
– Азбуку Брайля я освоил ещё в 7 лет. В 17 – выучил кириллицу и даже научился печатать «по-зрячему».
За усердие судьба выдала выпускнику бонус. Окончание школы совпало с созданием при лаборатории НИИ дефектологии Академии наук СССР экспериментальной группы для изучения и обучения слепоглухих студентов. После 7-месячной подготовки Суворов и ещё трое слепоглухих студентов были приняты в МГУ. Каждому из 4 студентов полагался секретарь-переводчик, владеющий дактильной азбукой. Инициатива эта принадлежала группе энтузиастов учёных – доктору психологических наук А.И. Мещерякову, доктору философских наук Э. В. Ильенкову и академику А. Н. Леонтьеву, ставших духовными отцами Суворова.
– Александр Васильевич, может быть, трудности общения в школе для слепых повлияли на ваш выбор в пользу психологии?
– Я оказался на факультете психологии по воле случая. В сентябре 1971 года я начал учиться на факультете философии в МГУ им. М. В. Ломоносова в качестве стажёра. Но зимнюю сессию сдавал уже на факультете психологии, так как на философском факультете принять у меня экзамены отказались. В летнюю сессию сдавал одновременно экзамены за первый курс и вступительные, и полноправным студентом факультета психологии стал со второго курса.
Мещеряков «вёл» своих «ребяток» ещё со школы. Надо сказать, именно его стараниями был создан Загорский интернат. Но, к сожалению, до конца эксперимента он не дожил. Однако успел передать своих подопечных в надёжные руки Эвальда Ильенкова, с которым у Суворова сложились особо доверительные отношения. По-отечески беспокоясь об Александре, он придерживал рвущегося к независимости студента, порой буквально выуживая его из бурного транспортного потока: «Самостоятельничаешь?»
– Эвальд Васильевич не мог знать, что именно это качество мне понадобится в разные периоды жизни, – вспоминает профессор.
Ильенков ушёл из жизни спустя 2 года после прекращения эксперимента. «Нечего устраивать из академии республику слепоглухих», – объявил тогдашний президент Академии педагогических наук Столетов, и государственный кошелёк громко щёлкнул, не оставив надежды даже на помощников-секретарей. Самостоятельность пригодилась, когда тяжело заболела старенькая мама, и Суворов сам ухаживал за ней – «нянчил», носил на руках в ванную. И когда жил один после окончания университета – около десяти лет. Впрочем, и сейчас, в очередной раз, проводив Олега в горы, он впрягается в ходунки и, повесив давно заготовленную табличку на грудь, отправляется в магазин за продуктами.
– Не страшно? Ведь улицы – одна из фобий отечественных инвалидов.
– Никогда не боялся выходить и прибегать к помощи окружающих. Другое дело, что сейчас это сложно технически. У входа в подъезд высокая лестница, поэтому справляться с ходунками довольно затруднительно. В лифт они не входят – приходится складывать. Хочется, конечно, почаще бывать на воздухе. Но для этого надо сначала взять за шкирку себя, потом – взять ходунки… Так что поход до ближайшего магазина – приключение.
Реакция людей в магазине бывает разной, но в основном удаётся договориться. Лишь один раз пришлось возвращаться домой ни с чем. Общение происходит посредством профессорской ладони, на которой собеседник рисует пальцем буквы.
Пока жизнь не поставила на ходунки, Суворов даже ездил один в общественном транспорте. О чём сегодня – в 63 года – напоминает травмированный от падений позвоночник.
По окончании университета в 1977 году мой собеседник был принят на работу в должности младшего научного сотрудника в лабораторию теоретических проблем психологии при НИИ общей и педагогической психологии Академии педагогических наук СССР. Сферой изучения молодого учёного стала педагогическая антропология – наука, рассматривающая человека как объект и источник воспитания. Основные её принципы были заложены ещё Ушинским, а развил их, дав новое направление в педагогике, наш современник академик Б. М. Бим-Бад, принявший непосредственное участие в судьбе Суворова. В течение 17 лет по воскресеньям они встречались у академика дома для «разборки» дневниковых записей Александра Васильевича.
Большой творческий потенциал и активность не позволили Суворову остаться лишь учёным–теоретиком. К тому же он всегда помнил слова Мещерякова, адресованные четверым выпускникам университета о том, что они призваны помочь дорасти до их уровня своим младшим загорским собратьям.
– В 1981 году я переступил порог своего детского дома. И тут произошёл взрыв, определивший мою дальнейшую судьбу. Дети облепили меня со всех сторон – ощупывали, протягивали руки через плечи друг друга, здоровались. Меня потрясла эта жажда общения.
С тех пор поездки в Загорск стали регулярными, а детдом – экспериментальной научной площадкой. Спустя 6 лет с целью исследования возможностей адаптации слепоглухого педагога в среде обычных детей молодой учёный отправился в пионерский лагерь «Салют» Ленинградской области. Уже через несколько дней некоторые ребята и вожатые вполне сносно могли общаться с необычным педагогом на дактильном языке. Смена прошла успешно.
– Я был там счастлив, насколько это возможно…
На следующий год Суворов вновь получил приглашение в лагерь. Однако на этот раз он «захватил» с собой группу слепоглухих ребят. С тех пор учёный стал ещё и организатором. Накопленный научный материал лёг в основу так называемой совместной педагогики.
– Чтобы снять барьеры между здоровыми и инвалидами, нужно знать психологические особенности последних, научиться помогать конкретно, не играя в абстрактную человечность.
Разработки Суворова легли в основу программной подготовки студентов факультета дефектологии МГПУ. Он читает курс лекций студентам, проводит встречи с родителями детей-инвалидов, с ветеранами боевых действий, принимает участие в судьбе трудных подростков. Став научным консультантом всероссийского движения Детского ордена милосердия, Александр Васильевич был посвящён в рыцари Свердловского областного Детского ордена милосердия, где располагалась одна из главных экспериментальных площадок. Среди официальных наград – почётная золотая медаль имени Л. Толстого, медаль, посвящённая международному году добровольцев, юбилейная медаль Союза пионерских организаций. Ко всему прочему, Суворов – лауреат всероссийского конкурса «Добрая дюжина» и кавалер ордена Буратино. Но самое дорогое сердцу неофициальное звание «Детской вешалки».
– В этом году я снова побывал в лагере. Я люблю их, дружу с ними. А с теми, кого люблю, я готов хоть на Северный полюс. Это к вопросу о том, какого чёрта понесло меня на «Тропу».
«Тропа»» – это Туапсинский горный палаточный лагерь, в котором работали дети с трудной судьбой. Здесь 15 лет назад Суворов встретил своего названого сына Олега Гурова. До этого была электронная переписка, но окончательно сдружил подростка и учёного-педагога трёхдневный поход по извилистой горной тропе. С тех пор, как из жизни ушли родные – сначала мама, потом сестра и шесть лет назад брат, Олег стал семьёй Суворова. Девять лет они живут вместе. За это время «сынок» закончил МГУ и получил профессию социального педагога. Он сопровождает своего подопечного в поездках по стране.
– Ездить приходится довольно много. Сейчас вот зовут в Казань, – открывает планы собеседник.
– А за рубежом приходилось бывать?
– Был в Швеции, в Испании – 3 раза, в Германии – 2, несколько раз в Америке…
– Несколько часов перелёта – это очень утомительно. Что зовёт в дорогу?
– До Америки – 16 часов. Зовёт чувство ответственности, наверное, и желание быть нужным.
Впервые форсировал Атлантику Александр Васильевич в 1991 году. В Саскуаханском университете США ему присвоили почётное международное звание доктора гуманитарных наук. Кстати сказать, в истории Америки была своя известная слепоглухая – Хелен Келлер – писательница и общественный деятель, имеющая степень бакалавра.
В 1994 году состоялась защита кандидатской диссертации Суворова на тему «Саморазвитие личности в экстремальной ситуации слепоглухоты». В её технической подготовке неоценимую помощь оказала мама. Тридцать шесть лет проработавшая электриком на железной дороге, она вставала чуть свет и бойко перепечатывала текст научной работы на печатной машинке, предварительно переводя его с языка Брайля, который освоила ещё раньше.
Но на «защите» её не было. В это время она лежала в инсультном отделении больницы. Куда благодарный сын отправил все подаренные ему цветы. К счастью, на защите докторской – спустя почти 2 года – она присутствовала, принимая многочисленные поздравления от незнакомых людей. Докторскую диссертацию на тему «Человечность как фактор саморазвития личности» Александр Васильевич уже печатал на компьютере со специальной приставкой. В Центре компьютерных технологий ВОЗ за ним было закреплено собственное место.
Между «защитами» в свет вышла первая книга Суворова «Школа взаимной человечности». Сегодня на его счету около 30 книг и полторы сотни научных статей. Книги переведены на европейские языки.
– Над чем работаете сейчас?
– Сейчас пишу об особенностях общения при слепоглухоте. Скорее, самоотчёт. Поэтому ночь я почти не спал.
– А вообще сколько времени отводите на сон?
– Обычно я встаю в 2 часа ночи и работаю до утра. Это самое творческое время. В это время пространство свободно от чужих мыслей.
– Не возникала идея – написать автобиографическую повесть?
– Я работаю по основному жанру. Тут кругом автобиография. Одновременно осмысление проблем. В том числе глобальных.
Мировые проблемы Суворов призван решать по долгу службы – с 1999 года он действительный член Международной академии информатизации при ООН.
Семнадцать лет назад был издан сборник его стихов «Достоинство». В 2003 был составлен новый сборник «Достоинство в склепе», пока существующий только в электронном варианте.
– Что для вас стихи?
– Мой сборник – своеобразное исследование сохранения достоинства в условиях инвалидности. Считаю поэзию равноправной с наукой. В науке я всегда был поэтом. Может быть, поэтому диссертационная комиссия отметила, что в кои веки им не скучно было читать научную работу. И ещё стихи – это моя тоска по музыке.
Стихи Суворова – это не только внутренние переживания, но и осмысление современной жизни: «Бог не отгадчик нелепых загадок. Глупо молить «Наведи нам порядок». Богу вселенских довольно забот. Вот он и выдал нам кучу свобод». В комментарии к подборке стихов по этой теме есть такие слова: «Считаю, у нас не столько экономический кризис, сколько кризис ответственности. Кризис многовековой несвободы…»
Читая стихи Суворова, приходишь к парадоксальной мысли о том, что слепоглухой человек порой понимает нас лучше, чем мы сами себя. И ещё раз убеждаешься в правоте Экзюпери: «Главного глазами не увидишь, зрячим может быть только сердце». Из сборника: «Да, я зрячеслышащий душой. Телом всё-таки слепой. Можно приспособиться, друзья, к той беде, но свыкнуться нельзя».
Откровенность – необходимое условие существования поэзии. Некоторые строчки буквально написаны кровью. «Не рождался я на свет. Не было меня – как нет». Есть отчаяние и суицидальные мысли. «Потерять себя в лесу. Чтобы некуда слезу. Чтобы некуда ходить. У могилы погрустить». В комментариях автор пишет: «Я разрешил себе кричать. Считаю это проявлением силы, а не слабости. Пусть знают, что так бывает, но так не должно быть».
– С суицидальным комплексом я живу более 40 лет.
– Александр Васильевич, психологи говорят, что всех, на кого тяжёлая инвалидность обрушивается в молодые годы, обязательно посещают мысли о самоубийстве. Что им можно сказать?
– Такие мысли – это признак того, что человек хочет жить, но его не всякая жизнь устраивает. Он торгуется с господом Богом. Вот так я согласен, а так – ни–ни.
– Это эгоизм?
– Я бы не стал выносить такие приговоры. Это каприз. Если на первое место поставить любовь к близким, то тут уже не приходится капризничать. Твой резерв принадлежит уже не тебе.
– Надо терпеть? Но всё имеет конец.
– Терпение – это рецепт священников. Всё дело в собственном отношении к проблеме. Выручает положительная бухгалтерия. Считать не потери – не то, чего нет, а то, что ЕСТЬ.
– А что такое жизнь – набор случайностей, готовый сценарий, где всё предопределено, или – что?
– Ни первое, ни второе. Жизнь зависит от характера наших с ней взаимоотношений. От иерархии наших ценностей. Если на первом месте желание жить – в полном смысле этого слова – и сочувствие близким, как бы ни было трудно, – выживешь. В 1996 году мне поставили ещё один серьёзный диагноз – сахарный диабет 2-го типа, но я остался спокоен. У меня есть главное – моё дело и те, кого я люблю. А работать я могу и с диабетом.
Воистину осознание собственного предназначения делает человека бесстрашным. Полководец А. В. Суворов бился за земли, психолог А. В. Суворов сражается за души. Стихия первого – противостояние, второй – напротив налаживает контакты. Такой вот посол доброй воли из анклава.
А ещё пример профессора Суворова – это глас к власть имущим о том, что инвалиды – это балласт только до тех пор, пока к ним так относятся. Что даже такой тяжёлый и, казалось бы, бесперспективный вид инвалидности как слепоглухота не является преградой к высокому профессионализму и активной общественной деятельности. При одном условии – поддержке государства. Конечно, нельзя сбрасывать со счетов личностный фактор. Но становление личности тоже происходит в условиях, созданных государством. Пример тому Загорский (ныне Сергиево-Посадский) дом-интернат.
Сегодня в России проживает около 15 тыс. людей со слепоглухотой. Всего 9 из них имеют высшее образование. Между тем замечено – слепоглухие обладают тонкими тактильными ощущениями и исключительной памятью, что могло бы пригодиться в профессиональной деятельности. Но сегодня их социализация едва ли проще, чем установление контакта с внеземными цивилизациями. И хотя современные технологии позволяют это сделать – существует робот-переводчик со звукового голоса на язык Брайля и обратно. Изобретён и робот-поводырь. Причина всё та же – нет финансовых возможностей обеспечить всех нуждающихся этими средствами реабилитации. Когда это станет возможным? Наверное, когда мы станем зрячеслышащими душой.
Мария ПАРШАКОВА
