Он с юности мечтал носить длинные волосы. Ещё бы! Это же было время «Led Zeppelin», «Битлз» и Владимира Высоцкого.
Когда я вошел в его комнату, на стуле лежала книга знаменитого русского барда. У окна посверкивала на шнурке медаль золотистого цвета, которую он получил за то, что переплыл под водой чашу бассейна «Олимпия» во время «Воскресного олимпийского заплыва». Сам Михаил Дерендяев сидел за компьютером, на столе сотовые телефоны, пакет документов… У него красивая модная прическа с длинными волосами по спине. Артистическая внешность. Я только с близкого расстояния разглядел протез на ноге.
В железнодорожном техникуме, где он тогда учился, длинные волосы носить не полагалось. Даже тому, кто играл в вокально-инструментальном ансамбле. Строгие были времена. Длинные волосы – это же вызов обществу, признак свободного человека! Михаил по этому поводу не комплексовал: нельзя – так нельзя. Наверно, потому что внутренне свободный человек.
Отец был начальником техотдела судозавода «Кама», мама работала бухгалтером. Михаил появился на свет в бараке роддома, что стоял в двухстах метрах от дома, в котором он сегодня живет. Посещал драмкружок, играл не только на гитаре, но и на балалайке в ансамбле народных инструментов и на трубе в духовом оркестре. Бегал на лыжах по первому разряду, занимался легкой атлетикой, играл в хоккей и футбол. Прошел туристом весь Северный Урал и проплыл его реки.
В каникулы поработал в геологоразведке – искал то воду, то золото. Потом изучал автоматику и телемеханику в железнодорожном транспорте. Служил в армии – в противовоздушной обороне, сначала оператором радиолокационной станции, позднее – заместителем начальника продовольственной службы. Конечно, такого замечали сразу – там приняли кандидатом в члены партии. Вернулся, пришел в локомотивное депо Пермь-Сортировочная помощником машиниста электровоза. Потом двадцать лет отработал машинистом, водил грузовые поезда. Закончил ещё один техникум – целлюлозно-бумажный. Стал заместителем начальника снабжения депо. И поступил в Уральский государственный университет путей сообщения. Назначили ревизором весового хозяйства Пермского отделения Свердловской железной дороги. У него был штат, специальные вагоны и ответственность, ведь любая перегрузка состава может привести к крушению.
А шесть лет назад у Михаила был обнаружен сахарный диабет, хотя до этого регулярно проходил медкомиссию. Пошли сильные боли в ноге. Положили в больницу. Врачи предупредили о печальном исходе. «Посинел один пальчик на ноге – отрезали, – рассказывает Михаил, – посинел второй – тоже отрезали, гангрена, ампутировали ногу по колено…» Весь процесс занял полтора года. О самой трагичной истории своей жизни говорит без надлома, пафоса или игры. Это, наверное, оттуда же – от внутренней свободы человека, независимого от обстоятельств жизни. Он и партийный билет сохранил, и не скрывает этого.
– Мне все сделали быстро, в январе ампутировали, в марте уже пригласили в Пермский центр протезирования. Сделали первый протез, через год — второй, а потом и аквапротез, с которым плаваю в бассейне.
Ушел на пенсию по льготному списку. «Такой был мне подарок к 55-летию!» – смеется он. Не каждый способен смеяться в ситуации, когда не до смеха. У собачки Михаила мама – чао-чао, а папа – лайка, так он кличет её чао-лао. И в этом он весь – с озорным отношением к жизни.
Он всегда вращался в центре событий. Был секретарем комитета комсомола локомотивного депо, политинформатором и профоргом. И сегодня – член совета ветеранов депо, навещает коллег в больницах и дома, поддерживает словом и делом. Работает в совете территориального самоуправления микрорайона «Судозаводской». Ведет переписку и переговоры с администрациями и предпринимателями. Вот улица Ушакова – ровно километр, а на ней нет ни одной лавочки, на которой мог бы отдохнуть инвалид или пожилой человек. Он обращался в районную и городскую администрацию, встречался с главой города Шубиным. Только в скверах и парках положены лавки – был ответ. А скверов и парков тут нет. Тут есть полуразрушенные бараки и другой жилой фонд, распадающийся от времени. Обратился к владельцам магазинов, но те тоже отнеслись к идее Михаила сдержанно. Однако он добился своего от власти – лавки поставили по всей улице, но позднее они исчезли бесследно. Говорят, подрядчику не оплатили работу, и он сам демонтировал их. Михаил смеется над гоголевскими причудами власти. Недавно помогал организовывать концерт в День Военно-Морского флота у «бронекатера» – памятника, что у проходной судозавода. Чего там – он и сам до сих пор поет в хоре.
А в свободное от песен время воюет с управляющей компанией «Мой дом». «Деньги платим большие – и ничего с этого не имеем», – говорит он. Смотрю пачку документов, что лежит у него на столе: «Начальнику государственной инспекции вневедомственного контроля по Пермскому краю Лаврентьеву А. А. от собственников жилья… На сегодняшний день, по нашему мнению, дом нуждается в срочном ремонте: протекает кровля, вентиляционные каналы не работают, электропроводка не менялась со времен постройки и находится в аварийном состоянии. Мы неоднократно обращались в управляющую компанию…»
– Прокуратура отказала в возбуждении дела, сейчас обращаемся к власти, потом пойдем в суд! Третий год воюем и будем воевать до победного конца!
Не человек, а тот самый бронекатер! Не завидую я управляющей компании.
Дома компьютер, интернет. Гуляет с собакой, ездит в свой сад-огород когда на машине, когда на велосипеде. Плавает в бассейне и в затоне на Каме. Ходит смотреть футбол.
Первый брак Михаила распался через семь лет после свадьбы, но он до сих пор сохраняет хорошие отношения с бывшей супругой и дочерью, у него уже три внука. Со второй женой Галиной Ивановной воспитали троих детей, которые подарили уже пятерых внуков. Итого – шесть внуков, две внучки. Быстро летит жизнь, быстрей, чем железнодорожный состав.
– Я утром проснулся — и радуюсь, что проснулся, – смеется Михаил, – а ведь мог не проснуться! А если солнце светит, так это вообще чудо! Что ещё надо человеку?
Он прожил в этом микрорайоне все свои шестьдесят лет. Здесь Михаила все знают, но половина даже не догадывается, что он инвалид.
— Ни в техникуме, ни в армии длинные волосы носить было нельзя, — продолжает вспоминать он, — потом машинистом стал — тоже нельзя, из соображений техники безопасности. Позднее стал руководителем — конечно, надо было вести себя согласно штатному расписанию. Зато сейчас могу позволить себе все, даже модную молодежную прическу. Ездил тут на теплоходе до Санкт-Петербурга, так там одна иностранка сказала, будто мне сорок пять на вид. Я спорить не стал…
Свободный человек! Такое состояние духа, когда не плачется, потому что не хочется, настолько сильна любовь к жизни, которая как великая случайность выпала в бескрайней вселенной именно тебе. Поэтому утром ты радуешься, что снова проснулся, а вечером засыпаешь с уверенностью, что обязательно проснешься и тебя будет приветствовать добрая и мохнатая собака удивительной породы чао-лао.
Юрий АСЛАНЬЯН
