Для Виолетты Романовой это было обычное летнее утро. Казалось бы, теплое время года обязано вызывать у нее радость, ибо наконец-то настала пора, когда можно с легкостью выйти во двор частного дома, что ей, как человеку с инвалидностью, вынужденному с ноября по апрель сидеть в четырех стенах, должно быть особенно приятно. Однако это первое лето, когда его краски, птичье многоголосье, яркое солнце и воздух с ароматом сирени уже не радовали девушку так, как раньше.
Красивая девочка с когда-то лучезарной улыбкой жизнелюбия теперь просыпалась с ощущением, которое можно назвать так: много лет назад устала и никак не могу отдохнуть. Внутреннее солнце, что раньше неустанно отражалось во взгляде, давным-давно погасло, и глаза цвета голубого фианита сейчас напоминают рубины. В сердце Виолы была зима, которая, казалось, не закончится никогда!
Из мыслей ее вывел чуть повышенный, грубоватый, раздраженный голос Марины. Маленького роста блондинка с таким же цветом глаз, как у Виолетты, на данный момент производила впечатление максимально суровой, «стальной» женщины, что не способна подарить ласку своему ребенку, но под этой маской скрывалась безусловная любовь к дочери.
– Ну и чем ты опять недовольна? – спросила мама после завтрака. – У тебя же все есть: одета, обута, накормлена, ни в чем не нуждаешься. Чего еще надо?
– Я устала, – тяжело вздохнув, ответила дочь, резким движением головы откинув назад темно-русый высокий хвост волос.
– А мы с отцом не устали? Он целыми днями пропадает в автосервисе, чтобы обеспечить нас достойно. Я тоже все силы в тебя вкладываю, а ты….
– Мам, милая, ты не понимаешь! – продолжила Виолетта, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на крик. На ее ресницах автоматически начали образовываться слезы. – Я устала быть «куклой», вообще не принадлежать себе физически. Есть по часам, надевать только то, что удобно тебе, потому что меня одолевает спастика, устала ложиться в постель тогда, когда не хочу этого. Стоит ли говорить дальше?
В ответ на это Марина лишь фыркнула. Таким же резким движением руки, как дочь головой, она провела по волосам и ответила:
– Ты же ничего не можешь, смирись с этим!
– Смириться и лечь в гроб, так? – от боли, обиды, негодования и дикой усталости слезы, образовавшиеся на ресницах, горячими струйками потекли по щекам девочки. Крутанув колеса, она, развернувшись спиной к родительнице, кусала губы, дабы скрыть наличие соленой воды, вырвавшейся наружу, но это не помогало от слова совсем. Вилка хотела орать до хрипа, но не видела в этом смысла, так как рядом не было никого, кто смог бы увидеть, что творится в душе девочки-лета.
– Ой все, не начинай, неблагодарная! – привычно крикнула Марина и, предупредив, что ушла в магазин, оставила дочку на кухне.
Через минуту в доме воцарилась тишина, если, конечно, можно так назвать. Поняв, что находится одна, Виолетта позволила эмоциям окончательно вырваться наружу. Снова развернувшись к столу, она попыталась по нему ударить. Толком не получилось.
«Сколько можно так жить, а вернее, существовать?!» – кричала она, глядя в потолок, – это невыносимо! В сознании крутились «черные» мысли:
«А может быть, действительно уйти навсегда? Нет, ну а что? Для этого достаточно просто принять внутрь капельку меда, вот и все».
Небрежно протерев глаза от пелены слез, она немного отклонилась от спинки кресла-коляски, чтобы дотянуться до креманки с продуктом-аллергеном.
«Окунуть пальцы, немного облизать их, и все, страдания будут окончены», – думала Виола, но быстрые шаги вернувшейся Марины помешали ей сделать шаг в пропасть.
– Пойдешь на улицу? – спросила она дочку намного мягче и поставила на стол пакеты с покупками.
– Давай, – бесстрастно согласилась она. Слезы на ее щеках к тому моменту уже высохли, а покрасневшие глаза говорили лишь о катастрофическом недостатке сна, поэтому маленький взрыв солнца остался незамеченным.
* * *
От прохладного ветра Виолетте легче не становилось. Расслабиться не помогала даже любимая музыка, но тем не менее в ее ушах были наушники, помогающие хоть как-то убежать от реальности. Полностью погрузившись в пучину мыслей, девушка не сразу заметила, как кто-то пытался к ней обратиться. Остановив очередную песню, Виола колко произнесла:
– Чего надо?
За калиткой стоял невысокий брюнет с изумрудными глазами. Чертами лица он напомнил Виолетте отца – Сергея, чем невольно привлек к себе ее внимание, но она, естественно, этого не показала. После секундного молчания парень, улыбнувшись, ответил:
– И тебе привет, красавица! Я говорю, может, прогуляемся? Тебе же скучно на этом крыльце стоять! Меня…
– Мне неважно, как тебя зовут! – въедливо перебила она незнакомца. Выражение лица девушки кричало: «Отстаньте от меня все!», но молодой человек не сдавался:
– Блин, я тут новенький, никого не знаю, недавно сюда переехал – из Питера. Может, познакомимся все-таки?
Его немного грустное, как бы извиняющееся за вторжение лицо заставило девочку оттаять. Попытавшись улыбнуться, она ответила:
– Ладно, входи! Шпингалет в правую сторону сдвинь, а потом толкни калитку от себя, и дверца откроется.
– И снова здравствуй, снежная королева! – теперь вновь с улыбкой сказал парень, присев на корточки и накрыв ее руки своими ладонями. – Я – Ник. А ты?
– Здоровался уже! Ну Виолетта я, и что? – чуть раздраженно спросила Вилка, у которой все-таки не было желания вести диалог – несмотря на то, что прикосновение молодого человека оказалось приятным, а его взгляд был удивительно добрым. Не обращая внимания на тон девушки, Ник продолжил:
– Виолетта, – задумчиво произнес он. – Странно, девочка-лето, а такая холодная! Руки ледяные. Замерзла, я смотрю. Может, расскажешь, почему? Что случилось?
– Тебе не по…?! – удивленно спросила она звонким, а не привычно «загробным» голосом. – Подобная реакция на обыденный вопрос бывает у людей, которые отвыкли от проявления участия к себе посторонних.
– Хах! Ну, раз спрашиваю, значит, не все равно, – ответил парень со смешинками в голосе и попросил Виолу не ругаться.
Это почему-то заставило ее расположить молодого человека к себе. Секунду подумав, она наконец нормально поздоровалась с ним и предложила:
– Привет! Договорились. А тебе не идет хмуриться, лучше чаще улыбайся! Я и вправду замерзла. Давай пройдем в дом, поговорим?
У вас когда-нибудь было такое, чтобы вы рассказали едва знакомому человеку всю историю своей жизни? У Виолетты – да, и она ни капли об этом не пожалела. Тот разговор с Никитой (полное имя парня) длился несколько часов. Марине он представился как их новый сосед, поэтому она без опаски оставила ребят наедине, а сама ушла в гости к подруге. Так, за горячим чаем с лимоном и драниками со сметаной девочка-лето поведала Нику о своем бытие.
Непринужденная атмосфера диалога помогла ей взглянуть на ситуацию глазами родителей, для которых она – смысл жизни. Выяснилось, что за гиперопекой, вечными нотациями и надоевшим: «Ты ничего не можешь»! скрывается страх потерять ребенка. Поняв, что их девочка выросла, родители пытались, по их мнению, сделать так, чтобы дочка не питала иллюзий насчет благополучного будущего, ведь у человека с тяжелой формой детского церебрального паралича (у Виты именно такой диагноз), по их логике, оно обречено. Но это неправда. Во-первых, у таких людей все может сложиться благополучно! А во-вторых, по-моему, Марина и Сергей просто испугались. Им кажется, что если ребенок покинет родовое гнездо, то они навсегда останутся одни. Но это, естественно, тоже неправда.
Виолетта навсегда запомнила слова Ника, ставшие тогда отправной точкой к счастью: «Не кричи, не напирай на них в ответ, а действуй! Покажи, что можешь жить с диагнозом, но вопреки ему. Отстаивай право на самостоятельность тихо, но упорно, и тогда все будет хорошо. Не сдавайся»! Она обрела дорогого сердцу человека, а от мыслей об уходе не осталось и следа. Груз с ее плеч сошел, как снег с крыш под пригревающим солнцем. Стало понятно: уйти – значит проиграть. Да и вправе ли девушка решать за Всевышнего, когда прекращать свое земное существование? Конечно, нет!
* * *
У каждого из нас в этом мире есть предназначение, и раз героиня моего рассказа до сих пор жива, то ее миссия еще не выполнена. В тот момент она впервые ощутила новый прилив сил – поняла, что все равно добьется права на игру по собственным правилам. А всем, кто находится в аналогичном ей положении, кто стоит сейчас на краю бездны, девочка-лето захотела сказать: «Моя красивая, стой! Не уходи! Ты можешь больше, чем кажется. Потерпи, все будет хорошо! Счастье найдет тебя, просто всему свое время».
Анна Чудинова
