Поток времени

Нашему дому более 40 лет. Мы живём в нём с момента его сдачи строителями. Это маленькая деревня, сконцентрированная в типичной серой коробке, поставленной «на попа». Два подъезда, 9 этажей. Правда, есть одно архитектурное ухищрение: окна в подъезде сделаны на манер бойниц сторожевой башни. Ряд длинных и узких окон обеспечивают хорошую инсоляцию, что выгодно отличает нас от многих домов, где лестничные марши мрачны и темны, как спуск в преисподнюю. Недавно в подъезде был сделан капремонт. Но макияж не омолодил тело старушки-многоэтажки. Прохудившиеся межпанельные стыки милостиво пропускают в квартиру холодный ветер с востока. В конкуренции с обжигающей батареей за атмосферу влияния он часто выигрывает.

Когда долго живёшь на одном месте среди одних и тех же людей, становится заметным движение конвейера времени, именуемого сменой поколений. Волей-неволей считаешь потери: на 1-м этаже ушли в мир иной Маруфа с Валентином, их сосед адвокат, Люба и Степан. На 2-м: нет в живых Сухаревых, Бугровых, Кориных. Поднимаешься выше… Последний 9-й этаж. Позади   – маленькое кладбище и горстка ещё оставшихся в живых первых переселенцев, половина которых уже не выходит из дома. Однако немало покинувших этот мир на пике жизни. По разным причинам. Кто-то сам поставил финальную точку.

Трудности взаимопонимания

Бушуевы жили на нашем этаже. Благополучная семья. Корректные, уважаемые люди на ответственных должностях. Она – врач, он – чиновник среднего звена. Здесь они вырастили и поставили «на крыло» двух дочерей. Подрастала внучка. Жизненная программа была достойно выполнена, оставалось пожинать плоды и радоваться новым внукам. Но, как принято говорить: что-то пошло не так. А может быть, это «что-то» вызревало подспудно и наконец вырвалось наружу.

Их развод стал потрясением для окружающих – «небо упало на землю». Бывшие супруги разъехались. Квартиру продали. Вначале из неё выносили дефицитную по советским меркам мебель Бушуевых, потом вносили мебель в стиле хайтек новых жильцов. Ими оказалась семья ещё не старых пенсионеров с 34-летним сыном.

– Надя, без отчества, – представилась хозяйка.

Как многие бывшие торговые работники, она оказалась натурой деятельной и сразу внедрилась в совет дома. Будучи словоохотливой, новая соседка не скрывала, что сын Слава имеет диагноз «шизофрения». Всякая болезнь – страдание, но зачастую психические недуги вызывают меньше сочувствия, чем телесные. Многие относятся к таким больным настороженно, ожидая непредсказуемого поведения, и даже с мистическим страхом, потому что причин этих заболеваний не знает никто. Они скрыты в глубинных процессах божественного ведения, и профилактика тут не работает.

Слава внешне ничем не отличался от других. Пытаясь докопаться до причин своей болезни, он покупал православную литературу, ходил в храм, так как считал, что они лежат в духовной сфере. Даже вместе с матерью участвовал в паломнических поездках. Ещё недавно он имел хорошо оплачиваемую работу, был капитаном футбольной команды. Всё рухнуло. Мне было знакомо это чувство «выпавшего из гнезда», то бишь из социума, когда остро встаёт вопрос: «Как жить дальше?»

Я предлагала Славе, чтобы не чувствовать себя одиноким, вернуться в спорт. Уверяла, что новус – тот же футбол, только вместо мяча – шашки. Носила ему газету с полезными статьями. Славу ничто не цепляло. Наконец я с его согласия договорилась со знакомым тренером, что он определит соседа в любительскую футбольную команду. Однако накануне их встречи Слава объявил, что перегорел. Зато бывший футболист стал много курить. Буквально поселился в подъезде возле банки с водой (видимо, налитой в целях противопожарной безопасности), где рыбами плавали окурки. А потом рядом всё чаще стала появляться «торпеда» с пивом.

Надо сказать, что противостояние некурящей части жильцов с курящей завершилось полной победой последних, и на лестничных площадках были триумфально расставлены импровизированные пепельницы с неувядаемыми букетами окурков. Наличие справки частично освобождало Славу от ответственности. От него требовалось хотя бы подняться на один пролёт, чтобы табачная вонь не заползала в квартиры через щели и замочные скважины. Но при отсутствии свидетелей сосед это правило легко нарушал.

Застукав Славу, я пеняла ему на это обстоятельство, и он беспрекословно менял дислокацию. Это случалось каждый раз, когда я выносила мусор. Вернее, волокла куль на верёвке до мусоропровода, как репинский бурлак. (В выборе приемлемого способа транспортировки я руководствуюсь правилом: круглое – кати, квадратное – волоки). Надо отдать должное Славе, он всегда предлагал помощь. Я не отказывалась. Ему это не стоило усилий, а для меня – существенная экономия времени и сил, которых всегда не хватает. Свою благодарность я подкрепляла горстью конфет или большим яблоком – положительные эмоции благотворно действуют на психику. Но у Славы были уже другие интересы. Однажды ранним утром он пришёл за «соткой на опохмел». Он смотрел безумными глазами и дёргался всем телом, как от ударов тока. Мне совсем не хотелось участвовать в его деградации, но никакие доводы тут не имели силы. Нужна была паллиативная помощь. Я протянула ему деньги, готовясь к объяснению с Надей. Но она не пришла.

Славу о помощи я никогда не просила первой, но возникла ситуация, когда я вынуждена была сделать это. Пока я решала обрушившиеся проблемы, в туалете выросла «египетская» пирамида из пакетов с мусором. Глядя на эту инсталляцию, я понимала, что одной мне справиться будет нелегко. Поколебавшись, я набрала-таки Славин номер телефона. Он, как мне показалось, с готовностью откликнулся и справился с задачей моментально.

Это было трудное время для нашей семьи. Мой папа быстро угасал от тяжёлой болезни и уже не мог есть сам. Я кормила его с ложки, беспокоясь, что суп быстро остывает. Зачерпнула очередную ложку … и не успела её донести, как затрезвонил входной звонок. На пороге стояла Надя. Новая короткая стрижка. Пёстрый халат.

– Маша, у тебя это системой стало? Ты Славе уже звонишь?!  – От её прокурорского тона я слегка оторопела, но попыталась собраться:

– Он же сам мне предлагал помощь!

– … и ты решила, что можно звонить!

– Вот Паша никогда не предлагает…  – моя попытка показать, что отдаю предпочтение Славе, провалилась.

– Паша и не предложит! – уважительные интонации свидетельствовали, что этот факт соседка вменяет Паше в заслугу. Паша   – деловой, и не распыляет свою жизнь на мелочи.

– Я понимаю, ты инвалид, – продолжала Надя, – но это не повод помыкать … Тем более после того, что ты сказала Славе!

– Что?

– Что в нём сидит дьявол!

– Не могла я такого сказать!

– У него с памятью всё в порядке!

В голове пробежала хронология последних дней. Как и следовало ожидать, безусловный рефлекс закрепился: Слава снова пришёл за «соткой» на пиво. На этот раз он казался вполне вменяемым, и я сделала попытку достучаться до его сознания на языке, понятном верующим. Учитывая его православный опыт. «Слава, ты же понимаешь, это не ты хочешь пива. Дьявол тебя искушает, мучает. Это он требует пива, а ты исполняешь его желание, радуешь его. А я не хочу, поэтому денег не дам. Лучше вот яблоко съешь». Сосед яблоко не взял и ушёл с обиженным лицом. Это было неделю назад. И всё это время он носил обиду, превратно поняв мои слова? А моя просьба обострила обиду, и 40-летний сын пожаловался 70-летней маме.

– … и не надо давать Славе никакие консервы! – продолжала возмущаться соседка.

Как-то в благодарность за помощь я сунула Славе маленькую баночку икры минтая. В другой раз, узнав, что у него день рождения, подарила то, что нашлось в доме – банку сгущёнки.

– Да, мусор – это мои проблемы…

– Вот именно!

– … но ему от этого хуже?

– Я – мать, я знаю, что ему хуже, а что лучше!

– Он же не знает, куда себя деть. От безделья мается.  – Было очевидно, что Слава, освобождённый от всех домашних дел, всё глубже увязал во вредных привычках. Надя сама как-то делилась, что хочет положить сына в наркологию для прохождения курса лечения от пивного алкоголизма. А что ему ещё оставалось? Если нет занятости и востребованности.

– Мне надо папу кормить, – в продолжении этого разговора не было смысла. Я закрыла дверь, и меня накрыло ощущение сюрреализма происходящего – искривление смыслов и понятий. Сама виновата: не надо умничать, и с каждым говорить на понятном языке, а не иносказательно!  Потому что нет гарантии, что твой, даже добрый посыл дойдёт до адресата без искажений. «Нам не дано предугадать…»

«Слава, не обижайся на меня. Я ведь тебе добра желаю»,  – сказала я при встрече. Сосед кивнул. Мы общаемся, как и прежде, но теперь Слава мне помощь не предлагает. А если мой «автоприцеп» пробуждает желание помочь у кого-то другого, то я объясняю, что это у меня такой вид физкультуры. Человек улыбается, облегчённо вздыхает и спешит дальше. По своим делам.

С Надей мы с тех пор не виделись. Бог разводит нас по разным дорогам. А недавно я встретила знакомую. Она возмущалась поведением родственницы, которая, по её словам, «беззастенчиво использовала» её сына в своих целях. Три дня он очищал её новый дом от строительного мусора! Бесплатно! Надо сказать, сын знакомой – типичный «летун». По причине неумеренного пития на рабочих местах долго не задерживается, и выходные проводит в обнимку с бутылкой. А тут – небывалое дело – три дня он был трезв. Однако очевидная польза для здоровья сына не смягчила знакомую и не умерила её недовольство родственницей-эксплуататоршей. Вывод: материнская любовь многосоставная – есть в ней место и самоотречению, и чувству собственности.

Мария Паршакова